Когда солист Большого начал петь и в чём его секрет счастья? Душевный разговор с Владимиром Громовым

Заменить офисный костюм на фартук и стать шефом уже на кухне обычной, а не телевизионной. Это нужно увидеть! Авторский проект Александра Осенко «Рецепт настоящего белоруса». Гость выпуска – Владимир Громов.

Александр Осенко, генеральный директор ЗАО «Столичное телевидение»:
Бытует мнение, что природа на детях отдыхает. Ваша семья противоречит этому. Вы родились в музыкальной семье, ваши дети в искусстве, в музыке.

У меня не было выбора, кем стать, и я рад этому

Владимир Громов, народный артист Беларуси:
Мы шутим – дети родились в семье с отягощенной наследственностью. У них другого выбора, наверное, не было.

Александр Осенко:
А у вас был выбор или с рождения была предопределена судьба?

Владимир Громов:
Как говорят, нет ничего хуже выбора. У меня выбора как такового и не было, и я рад этому. Мои родители были очень счастливы тем, чем они занимаются. Папа – гитарист, мама – певица. Они занимались любимым делом. Не надо воспитывать детей, надо воспитывать себя, а дети будут смотреть на вас и повторять. Видя, как родители счастливы в той профессии, которую они избрали, я сам стал понимать, что тоже так хочу. Не то что это был выбор – это было естественно.

Я начал петь еще в животе у мамы

Александр Осенко:
Я так понимаю, петь вы начали раньше, чем играть на гитаре.

Владимир Громов:
Петь я начал, наверное, еще в животе у мамы. На гитаре начал заниматься с папой с семи лет. В семь лет началось уже целенаправленное музыкальное образование. Естественно, я пел какие-то песни детские, потом было увлечение бардовскими песнями, потому что мы каждый год с папой и мамой ездили на юг с палаткой, а потом и палатки перестали брать. Дикарями. В советские времена в любом магазине можно было купить веревку, целлофан. Натягивали между двумя деревьями веревку, полиэтилен трубой – и у тебя готовая палатка.

О том, как проснулся баритон, и о службе в армии

Александр Осенко:
Когда в вас проснулся баритон?

Владимир Громов:
Это уже в достаточно зрелом возрасте. Мы все знаем, что у мальчиков происходит мутация. Сначала я пел тоненьким детским голосом, как женское сопрано, а потом он стал ломаться.

И случилось так, что я отправился служить в армию. Сначала я служил в войсках связи, а потом меня перевели в ансамбль песни и танца. Сначала я там играл на гитаре сольные номера. Так как работа ансамбля состоит не только из концертов, но идут и репетиционные часы, чтобы я не слонялся, пока все на репетициях, мне сказали: рот есть, в ноты попадаешь, садись в хор. Я пел в хоре, да так пел, что начальник и хормейстер говорят: Володя, тебе надо заниматься, давай мы тебя будем отпускать после обеда со службы, будешь ходить в Консерваторию на постановку голоса. Что я на последнем году службы и делал. По окончании службы стал поступать на подготовительное отделение, но там из-за конкурсной ситуации не сложилось. Но меня услышал Адам Османович Мурзич, тогда он был заведующим отделением в музыкальном училище имени Глинки, и сказал: так, это наш кадр! Я этому очень благодарен. Таким образом, я поступил повторно в училище имени Глинки, но уже по классу вокала.

Параллельно с учебой я выступал в филармонической бригаде, в которой работала мама. Я выступал как гитарист, аккомпаниатор, сольный гитарист. Постепенно, когда у меня начал появляться хоть какой-то приличный голос, когда это было не стыдно выносить на сцену, я стал участвовать в концертных программах с мамой. Сначала это были дуэты, потом дорос до сольных романсов, песен.

Каких вершин достиг в игре на гитаре?

Владимир Громов:
Гитара. Когда учился, у меня было лауреатство на конкурсе исполнителей на народных инструментах, сейчас он трансформировался – конкурс Жиновича. После окончания училища я пробовал, хотел поступать в Консерваторию, но после службы в армии судьба кардинально изменилась.

Александр Осенко:
А преподавали?

Владимир Громов:
Да. Я начал преподавать, мне так это нравилось. После поступления в училище первый курс я отучился. Со второго курса меня устроили, я работал в студии в Серебрянке. Первый опыт был с 1989 года. А с 1990 года начал преподавать в музыкальной школе № 2, в которой до этого учился и закончил ее.

О переезде в Минск и дворовых посиделках

Александр Осенко:
Вы родились в Барановичах. А когда переехали в Минск?

Владимир Громов:
Родители учились в Минске и построили кооперативную квартиру в 1977 году, мне было 4 года с небольшим.

Александр Осенко:
В то время парень во дворе, который умеет играть на гитаре… Были посиделки во дворе со сверстниками?

Владимир Громов:
Это пошло уже в 1990-х. В детстве абсолютно не было посиделок. С гитарой были посиделки у окна, глядя одним глазом в ноты, другим – на друзей, которые в футбол играют.

Александр Осенко:
Что было мотивацией, чтобы сидеть над нотами?

Владимир Громов:
Родители, серьезные разговоры с родителями. Вплоть до того, что мы забираем тебя из музыкальной школы. Все-таки здравомыслие возобладало в моем неокрепшем сознании в то время.

«Я абсолютно счастливый человек»

Александр Осенко:
Вы счастливый человек?

Владимир Громов:
Я думаю, что да. Мне нравится фраза: профессию надо выбрать такую, чтобы ни дня в жизни не работать. Петь – это достаточно тяжелый труд. Выйди в лес, поори 40 минут. Человек 5 минут покричит и скажет: сил нет. А мы кричим. Пение – это высокохудожественный оформленный крик. Мало того, мы перекрикиваем весь оркестр, хор, заполняем голосом все пространство театра без микрофонов.

Я счастлив тем, что мне не приходится работать. Я детям свои говорю: если ты будешь делать в детстве то, что тебе говорят, то во взрослой жизни ты будешь делать то, что ты хочешь. Я делаю то, что я хочу. Я занимаюсь делом, которое мне не в тягость, мне хочется этим заниматься. Поэтому я считаю, что я абсолютно счастливый человек. Если мужчина счастлив в своем деле, у него в семье всегда будет счастье.

«Я балдею, когда хожу по травке босиком». Почему решил построить дом?

Александр Осенко:
Считается, что люди театра не приспособлены к простому быту. А вы взяли и построили дом.

Владимир Громов:
Саму коробку я не строил, это было долевое строительство. Но вся внутренняя отделка, за исключением плитки, – это я. Нам песня строить и жить помогает.

Александр Осенко:
Семья помогала?

Владимир Громов:
Конечно.

Александр Осенко:
Почему дом?

Владимир Громов:
Я всю жизнь был городским жителем. Что такое природа, солнце, свет, небо? Это та жизнь, которая проходит мимо нас. А тут ты находишься в гуще. Я балдею, когда хожу по травке босиком или когда сидишь на террасе, смотришь на закатное небо, пьешь чай и получаешь колоссальное удовольствие. Смотришь, как идут облака.

Когда только пришел в театр, я чувствовал себя табуреткой. Спокойствия на сцене быть не должно

Александр Осенко:
Представители шоу-бизнеса рассказывали в нашей программе, какую поддержку оказывает государство. Как в Большом театре это происходит? Чувствуется ли поддержка государства и как проходит работа с молодыми дарованиями?

Владимир Громов:
Человек получает зарплату авансом за свою будущую работу через год-два. Когда только пришел в театр, я чувствовал себя табуреткой, просто стоящей на сцене. Я не мог понять, как это. Притом, что у нас было актерское мастерство, но момент волнения и ощущения себя инородным телом на сцене повергал меня в шок.

Спокойствия на сцене быть не должно, потому что оно выключает из рабочего процесса и мы становимся очень уязвимыми. Чтобы справиться с волнением, нужно очень сильно увлечься процессом, быть внутри спектакля.

Как отдыхает Владимир Громов?

Александр Осенко:
Как вы отдыхаете после своей любимой работы?

Владимир Громов:
После спектакля очень сложно заснуть, потому что психика разогнана. Мы должны сами себя ввергнуть в момент экзальтации, выйти на сцену, чтобы всех в зале увлечь. Ведро эмоций надо выплеснуть в зал. Но нужно, чтобы это ведро эмоций у тебя было внутри, оно должно быть накоплено. Накапливается долго.

Природа помогает. Я для себя сейчас открыл ходьбу по утрам, каждое утро хожу по шесть километров за час, наслаждаюсь природой. Это успокаивает и дает силы. Занятие спортом в принципе помогает выработке гормонов. И я прекрасно понимаю, что потом в течение дня ловлю ощущение счастья.

О тех, кто решил уехать из Беларуси

 

Владимир Громов:
У каждого в жизни наступает свой выбор, что он хочет, ради чего делаются те или иные шаги. Некоторых, наверное, толкнула экономическая составляющая. Хотя я не понимаю, многие говорят: вот, у нас невозможно. А как невозможно? Причем говорят многие, у которых практически все есть. У меня тогда встречный вопрос. Как вы заработали на дома, квартиры, машины? Мы выйдем на улицу, увидим, сколько новых автомобилей, строятся дома, высотки, коттеджи вокруг больших городов. Это же все на заработанные деньги. Чтобы заработать деньги, существует элементарно понятие «бизнес-среда». Бизнес-среду кто создает? Без определенных предпосылок со стороны государственной системы она не создастся. Пусть каждый остается при своем мнении, я остался при своем. Я остался здесь. И я счастлив жить здесь. Везде может быть хорошо, если мы сами будем делать это хорошо.

Рецепт жизни настоящего белоруса

Владимир Громов:
Самое главное – выбрать свой путь, чтобы самому быть счастливым. Если будешь счастлив сам, то и окружающие (семья, люди, с которыми ты работаешь, для которых ты работаешь) будут тоже счастливы. Мы делимся своим счастьем, результатами своего труда, своим присутствием в чьей-то жизни. Мы украшаем собой жизнь, делаем ее для кого-то счастливее, легче, веселее. Главное – самому быть счастливым.