Музыка поглощает, и это похоже на влюблённость! Поговорили с Валерием Шматом об искусстве, творчестве и семье

Заменить офисный костюм на фартук и стать шефом уже на кухне обычной, а не телевизионной. Это нужно увидеть! Авторский проект Александра Осенко «Рецепт настоящего белоруса». Гость выпуска – Валерий Шмат.

«Первый ребенок родился, я думал, жизнь закончилась. А когда второй – стало легче»

Валерий Шмат, заслуженный артист Республики Беларусь, руководитель арт-группы «Беларусы»:
Я из многодетной семьи, но фамилия моя не белорусская, а дед Сергей Петрович из Краснодарского края, кубанский казак со старого кубанского рода, поэтому так получилось, что в Великую Отечественную дед сюда приехал служить. Вернее, он приехал сюда с братом служить, его застала война. Поэтому дед в Беларуси нашел свою любовь. Это моя бабушка, с которой они долго и счастливо прожили много-много лет.

Александр Осенко, генеральный директор ЗАО «Столичное телевидение»:
Это фамилия кубанских казаков?

Валерий Шмат:
Да. Более того, я потом узнал, что на Кубани возле Черного моря даже есть хутор, который так и называется – хутор Шмат. Так получилось, что у моих родителей многодетная семья, в которой я родился. У меня многодетная семья, благодаря которой я, наверное, и стал тем, кем я стал. Потому что когда говорят, что много детей – невозможно работать, невозможно карьеру свою продолжать, я думаю, что это не так, потому что у меня и супруга продолжала карьеру, и я продолжал карьеру, и мы работали, воспитывали троих детей, все получилось. Первый ребенок родился, я думал, жизнь закончилась. А когда второй – стало легче.

Александр Осенко:
А почему так?

Валерий Шмат:
Ты понимаешь, что твоего времени 70 % у тебя отобрали. И ты думаешь, что все, жизнь, пацан, закончилась. Но потом ты привыкаешь к тому времени, как рождается второй, мы долго не ждали: два года. Я понял, что жизнь продолжается, они начинают играться между собой. Это так замечательно. И иногда даже говорят: не мешайте.

«Бабушка всю жизнь хотела, чтобы кто-то из ее детей стал музыкантом»

Валерий Шмат:
Бабушка всю жизнь хотела, чтобы кто-то из ее детей стал музыкантом. Моя мама закончила музыкальное заведение, была руководителем народного хора в Дворце культуры. Мамин брат учился на аккордеоне, но они не стали профессиональными музыкантами, музыкантами с высшим образованием музыкальным. Бабушка: внучек, может, ты. Потому что другие внуки не хотели этим заниматься, им это было неинтересно. Это мне стало близко. Меня в музыкальную школу, как все дети во 2-3 классе, когда ты играешь пьесы, тебе интересно. Но когда надо играть гаммы, арпеджио, хроматические элементы, этюды, это все неинтересно. Ребенок хотел играть какие-то прикольные произведения. 

Он хотел играть аргентинское танго и другие произведения. А ему надо играть этюды, гаммы. Разве это интересно? Неинтересно. Поэтому большое количество детей (второй-четвертый класс) бросают. Но бабушка сказала так, что родителям ни копейки не платить, я сама буду платить за музыкальную школу. И моя бабушка платила все годы сама за мою музыкальную школу.

Кроме этого, я играл на органе в костеле. Я еще состоял в поэтическом кружке, писал стихи. Еще вы не сказали, но я очень сильно увлекался восточными единоборствами. У меня в лесу, у бабушки на хуторе была макивара, то есть доска, вкопанная в землю со старой книгой, где я отрабатывал удары. Потом у меня был ров выкопан, через который я прыгал. Были какие-то возвышенности, где я сальто учился делать в лесу. Для меня музыка лет до 15 была уделом слабых. Что мужчина-музыкант? Это вообще как тряпка какая-то.

Александр Осенко:
А почему остались в профессии в этой?

Валерий Шмат:
В определенный момент музыка начинает тебя поглощать. То есть в определенный момент ты начинаешь просто этим жить. Ты реально начинаешь понимать, что ты без этого не можешь. Как без женщины, когда влюбляешься, ты понимаешь... А как понять: та или не та? Вот как понять? Ты реально понимаешь, что ты жизнь без этого человека не представляешь. Вот так и музыка.

Об игре на органе

Александр Осенко:
Практикуете сейчас игру на органе?

Валерий Шмат:
Иногда меня приглашают на органные концерты. Два вида концертов. Есть залы, где есть инструменты в каких-то соборах, филармонических залах, я туда еду. Но если в зале нет инструмента, у меня есть инструмент. Он не электронный, он, скорее, семплерный. В чем отличие электронного органа от семплера? Электронный орган, когда ты нажимаешь, звучат транзисторы и трансформаторы разной величины. А вот семплерный, грубо говоря, в каком-нибудь немецком городе Дрездене есть орган XVII века, его разбирают, каждую трубу органа записывают отдельно, записывают 5 000 труб. И если я нажимаю клавишу в своем инструменте, играет реальная труба существующего органа. Только звук идет не через трубы, а через колонки.

Александр Осенко:
А вот вы сказали – немецкий орган, а в Софийском соборе в Полоцке играли?

Валерий Шмат:
Нет, не играл. Потому что в этом году была возможность сыграть, но орган был на реконструкции, я не смог дать концерт. В рамках фестиваля «Вытокі», кстати, был в прошлом году в Полоцке.

Александр Осенко:
Вы играли на органе, потом в 2005 году создали группу «Беларусы». Кажется, что где орган, а где эстрада. Вот такой диапазон.

Валерий Шмат:
Орган – это у меня второе образование. Это не главное образование. Я параллельно учился, курс органа заканчивал в консерватории. Основное мое образование – это хоровое дирижирование у профессора Виктора Ровдо. Я изучал хоровое дирижирование, хоровое пение, многоголосное пение. Потому что хоровое пение – это, прежде всего, многоголосное пение. И поскольку арт-группа «Беларусы» – это проект на грани, потому что мы используем классическую многоголосную школу, где есть бас, баритон, тенора, благодаря тому, что, кстати, мужские голоса могут петь в женской тесситуре. А вот женские голоса, за редчайшим исключением, могут петь в мужской тесситуре.

Александр Осенко:
А какой у вас голос?

Валерий Шмат:
У меня баритон, у меня лирический баритон. Но при желании баритоны могут тоже петь фальцетом и пищать, если нужно.

Влиял ли на выбор профессии детей?

Александр Осенко:
Три сына, два из них в творчестве. Вы влияли как-то на выбор профессий ваших детей?

Валерий Шмат:
Мы влияли только с той точки зрения, что направляли к специалистам, которые помогли определиться с профессией. У нас Стефан, старший, хотел изначально в Бауманку поступать физматом, он выигрывал олимпиаду, он у нас на город неоднократно проходил. Мы повели его на профопрос, нас подзывает в конце специалист и говорит: слушайте, никакой он у вас не физик, он поступит, но не сможет учиться, у нас такие уходят. У вас, посмотрите, и там реально кино, телевидение, музыка, продюсер – 85 %. Говорит, попробуйте в нем это творческое развивать. У нас был год еще до поступления. Мы взяли репетиторов, отправили в киношколу. Он поехал во ВГИК. Мы понимали, где мы, а где ВГИК. У меня как раз были гастроли в то время. Я не мог, дедушка с ним поехал. Он звонит такой: я поступил. А мы думаем, шутка или не шутка. Нам приятно, из Беларуси в лучшем случае один человек в год поступает.

Рецепт жизни от настоящего белоруса

Валерий Шмат:
Хочу, во-первых, поблагодарить за приглашение и сказать вам те слова, которые не являются чем-то высокопарным. Вы очень важное делаете дело не только в приготовлении пищи, но и для нашей страны. В плане того же «Марафона единства», который проходит сейчас, но этот же «Марафон единства», я его узрел и сегодня, потому что то, что мы с вами делаем, чем мы с вами делимся, какими-то впечатлениями о нашей жизни, советы, свой опыт жизненный, те люди, которые к вам приходят, мы для своих людей, для наших белорусов говорим о том, что мы все разные, но в этой разности наше единство. И вот благодарю вас за это важное дело, которое вы делаете для нашей страны.

А вот рецепт жизни и счастья. Самое первое – это быть честным с самим собой. Не врать себе, не врать своим близким. И для того, чтобы не врать, надо просто узнать себя. Честность делает такие чудеса в нашей жизни. Она ломает горы. Быть честным с собой, быть честным со своей семьей, быть честным со своей страной. И думаю, что это основа нашего счастья.