Мову всегда пытались политизировать. Как язык используют для разжигания конфликтов?

Языковой конфликт нередко называют топливом цветных революций. Даже если вы не интересуетесь политикой, когда вам навязывают другой язык, вводят языковую полицию, обязательный документооборот и сдачу экзаменов на языке, которым вы не владеете – это вызывает возмущение и создает раскол. А когда внутри общества нет единства, над ним проще установить внешний контроль, рассказали в программе «Беларусь.Новости» на РТР-Беларусь.

О том, как язык используют в гражданских конфликтах, в следующем материале.

С 1990 по 1995 в стране действовал закон о языках, где белорусский был назван единственным государственным. Закон принимали под влиянием центра: Горбачев и Яковлев делали ставку на подъем национализма в союзных республиках, не обошли эти процессы и Беларусь, где БНФ стал главным проводником националистических идей. Как и в случае с символикой, граждан Беларуси никто ни о чем не спрашивал. Считалось, что вопрос о языке может решать только узкий круг элит, так называемое «свядомае кола», а народ до таких сложных материй пока не дорос.

В 1995 году вопрос о языке вынесли на республиканский референдум, и с этого момента в Конституции было закреплено полное равенство русского и белорусского. Благодаря политике Президента удалось, с одной стороны, остановить рост национализма, а с другой – развивать сферу применения белорусского языка на государственном уровне, чтобы он не вышел из повседневного оборота и широко применялся во всех сферах: культуре, туризме, транспортной отрасли, в образовании.

Вместе с тем националисты все годы пытались политизировать употребление белорусского языка, так или иначе связать его с протестом. Это была попытка выстроить параллельное общество, своего рода секту, у которой свой язык, своя символика, некие свои ценности, отличные от остального, несвядомого или, по-русски, «несознательного» населения. Правда, велась борьба за белорусский язык в основном в интернете, а вживую им, зачастую, не владели. Еще больше ситуация обострилась после начала СВО. Представители эмиграции бросились срочно учить белорусский язык, чтобы отделять себя от русских и России, и одновременно начали призывать белорусов к войне с Россией.

Перайду, хутчэй, на рускую, такую імперскую мову, бо я брыдка размаўляю на беларускай.

Просто ляснуть белорусизацию. Не насильственную, а кто хочет. Кто не хочет, как мы знаем – чемодан, вокзал, выбирай, куда едешь.

Чытаць не люблю. Асабліва беларускую літаратуру. Мне нецікава.

Кстати, их речь мало похожа на литературный язык. Эмигранты массово заимствуют польские и английские слова, чтобы устная речь максимально отличалась от русской, больше напоминала польскую и была непонятна россиянам. Все так называемое развитие языка, на что они получали литературные гранты и вручали друг другу премии, имеет цель увеличить отличие мовы от современного русского. Правда, с точки зрения их друзей – украинских националистов – белорусского языка вообще не должно быть.

Украина – это пример того, как с помощью языкового вопроса удалось натравить друг на друга две части одной страны. Когда ценности и язык Западной Украины были силой навязаны всем остальным, что привело сначала к выходу русскоязычного Крыма из состава Украины, а затем вооруженному конфликту в Донбассе. Поэтому в Год мира и созидания лучше учиться на чужих ошибках. Президент Беларуси всегда подчеркивал, что в Беларуси дискриминации какого-либо языка нет и не будет.